GASUSO Psikhonevrologichesky internat № 10 imeni V.G. Gordenchuka
April 2023 •
1
Я записала это видеообращение, не согласовав его ни с кем из руководства, и думаю, что это правильно. Я обращаюсь к Валентине Матвиенко и Татьяне Голиковой, в Минтруд – к Антону Котякову, Ольге Баталиной, в Минздрав – к Михаилу Мурашко. Я обращаюсь к тем, кто должен защищать права детей и взрослых, – Татьяне Москальковой и Марии Львовой-Беловой. Я обращаюсь к Председателю комитета по социальной политике Елене Фидриковой. С просьбой наказать виновных в смерти детей в психоневрологическом интернате № 10 города Санкт-Петербурга. Неделю назад я просила руководство Санкт-Петербурга обратить внимание на ситуацию в ПНИ № 10, которым руководит Иван Александрович Верёвкин, и перечислила имена детей, умерших там за последнее время. Это Ира Кудрявцева, Ксюша Игнатьева, Таня Васильева, Миша Гринёв, Марина Кожемякова, Олег Лёвкин. Я сказала тогда, что есть ещё один мальчик – Алексей Дельвари, который, если ситуация не будет изменена, станет следующим в этом списке. Вчера, 17 апреля Лёша Дельвари умер в Александровской больнице в Санкт-Петербурге. Первый раз я увидела Лёшу Дельвари полтора года назад. Питерская благотворительная организация “Перспективы” обратилась в Народный фронт из-за состояния крайнего истощения у проживающих в отделении милосердия ПНИ № 10. Мы информировали директора интерната и руководство Комитета по социальной политике Санкт-Петербурга о недостаточном качестве ухода за ребятами с ТМНР. Говорили и писали о том, что каждому такому подопечному нужен индивидуальный пост и специализированное питание. Всех этих ребят можно было спасти. Однако в интернате нет персонала, не хватает денег и рук. Хотя… есть волонтёры, неравнодушные люди из числа сотрудников или волонтёров благотворительных организаций, которых в интернат не пускают. Ни в этот, ни во многие другие. Не пускают при нехватке рук, просто потому что очень боятся, что такие истории, как история с Лёшей Дельвари, вылезут наружу. Но они все равно вылезут. Все тайное становится явным. Скажите, разве директор интерната-опекун не виноват в этих смертях? Разве не он должен представлять интересы своих подопечных и бить в набат, если ему не хватает денег и сотрудников? Лёша Дельвари не раз попадал в больницу, и последняя его госпитализация выглядела ужасно. Сотрудники интерната привезли его в Александровскую больницу, оставили его в приемном покое и уехали. Врачи не сочли госпитализацию обоснованной, но не смогли отправить Лёшу обратно, потому что до интерната нельзя было дозвониться, и за мальчиком просто не присылали машину. Директор интерната Иван Александрович Верёвкин пренебрегает распоряжением Татьяны Голиковой об обязательном индивидуальном сопровождении тяжелых инвалидов при госпитализации. Лёша остался в больнице без надзора, подхватил внутрибольничную инфекцию, попал с этой инфекцией в реанимацию. Обеспечить ему индивидуальный пост могла благотворительная организация «Перспективы», но, в нарушение требований федерального законодательства, больница отказалась пустить волонтера в реанимацию. Только через личное вмешательство Председателя Комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга Дмитрия Лисовца мне удаётся добиться права на посещение для сопровождающих лиц в больницах Санкт-Петербурга. Скажите, разве это не является обязанностью опекуна? После выписки Лёши Дельвари я вместе с Еленой Фидриковой приехала в ПНИ № 10, и мы снова говорили с директором о нарушении всех мыслимых норм по количеству ухаживающего персонала, об отсутствии сопровождения в больницах, и Верёвкин в очередной раз пообещал, что это больше не повторится. Тем не менее, 17 апреля Алексей Дельвари был доставлен в Александровскую больницу один, без сопровождения. Он провел время в одиночестве без близких рядом среди кафельных стен и незнакомых звуков в отделении приемного покоя и к полудню умер. Один. Скорее всего, в заключении о причинах смерти мы увидим «полиорганную недостаточность», «отек легких» или «отек мозга». Но истинная причина его смерти и смерти остальных шестерых ребят — в крайней степени истощения и в отсутствии должного ухода за детьми сиротами в ПНИ № 10. Я понимаю что сейчас стране не до ПНИ, и не до сирот. Но всё же понимаю, что сейчас, как никогда прежде важно показать гражданам, что помощь рядом. Ребенок с нарушениями развития может родиться в каждой семье и каждый ребенок может осиротеть. Я уверена, что если смерть Лёши Дельвари не останется незамеченной, то во многих других городах и во многих других интернатах отношение к тяжелобольным сиротам будет меняться. В некоторых интернатах стоимость пребывания одного ребенка в месяц свыше 120 000 рублей. Это серьезные деньги. Пребывание тяжелобольного ребенка в семье стоит дешевле. А в интернате одна санитарка на 10-15 человек просто физически не успевает их всех накормить, переодеть, погулять с ними. Каждого обнять. ДДИ — это фантастически жестокая, неэффективная, бесчеловечная форма содержания детей-сирот с тяжёлыми нарушениями развития. Лёша Дельвари умер, как умирают дети в интернатах по всей стране — от голода и нелюбви. При этом даже хоронить Лёшу будут волонтеры «Перспектив». Интернаты сирот не хоронят. Для них Лёша — это ПСУ, получатель социальных услуг. Для системы интернаты — это стройки, койко-дни, подушевик. Лёша Дельвари умер. Но есть другие примеры. Есть Саша Жидков. Два года назад его забрали из интерната при поддержке проекта Народного фронта “Регион заботы” в любящую семью. В семью очень бедную. Где четверо приемных детей. Его забрали умирающим, чтобы он умер дома. На руках у тех, кому не все равно. И в этой бедной семье, где нет ухаживающего персонала, Саша не умер. Он вырос, набрал вес, начал говорить. Эта разница, которую вы видите на фотографиях, не стоит денег. Эта разница — в любви и заботе. В интернате никто не говорит сироте «ложечка за маму» или «ложечка за директора». В интернат после смерти одного ребенка по предписанию Министерства приедет следующий. Лёша Дельвари умер. Но можно больше не позволить детям умирать? Сегодня в этом же интернате, в этой же 9-ой группе находятся Настя Немцова, слепоглухая девочка с расщелиной неба. Она лежит привязанная поперек кровати, и к ней никто не подходит, потому что некому. В этой же группе Андрей Воронов, Саша Плохих, Ваня Могучев. Это ребята, у которых уже крайне низкая масса тела. Которые умрут, если с ними рядом не будет постоянных заботливых рук. Помощь сироте - это руки и люди, которым не все равно. В Питере это сотрудники и волонтеры «Перспектив», которые знают и помнят Лёшу еще маленьким, с детского дома. Для них он не ПСУ, а голубоглазый блондин, весельчак и любимчик персонала. Любит игрушки, сам управляет своим инвалидным креслом. Что мы видим: то, что изображено на фото – ненормально, несмотря на то, что стоит достаточно дорого государству и налогоплательщикам. При этом результатами проверки интернатов органами опеки практически всегда являются однотипные заключения о том, что все хорошо. Я знаю, что интернаты нельзя быстро расформировать. Я знаю, что деинституционализация займет десятилетия. Но я также знаю, что уже сегодня можно открыть двери, пустить волонтеров, установить другие показатели эффективности для директоров, а не как сегодня: • Выполнение государственного задания • Соблюдение целевых показателей по заработной плате • Своевременное представление отчетов о работе • Обеспечение пожарной и эпидемиологической безопасности. Нет, другие должны быть показатели эффективности: - развитие форм социального обслуживания, которые стимулируют сохранение ребенка в семье и возвращение в семью (дневная форма, пятидневная форма) - стимулирование родителей забирать детей на выходные и праздничные дни, совместное проведение отпуска, каникул; - взаимодействие с волонтерскими и благотворительными организациями; - коэффициент обеспеченности детей значимыми взрослыми-волонтерами; - количество детей, которые учатся за пределами интерната; - соответствие штатной укомплектованности интерната 940-му Приказу Минтруда. Ставьте такие показатели. Сделайте так, чтобы Лёша Дельвари стал последним умершим от равнодушия опекуна. Чтобы смерть этого ребенка сироты вчера, в апреле 2023 года, на Пасхальной неделе, чтобы эта смерть что-то изменила. Нюта федермейстер
Kingiseppskaya Detskaya poliklinika
July 2020 •
3
Бесконечные очереди.Сидим на прием часами. У меня внучка с Даун Синдром. В основном живут в Питере, т.к. там для нее больше возможностей. Часто приезжают сюда. Карточку здесь заводили раз пять и регулярно теряется. Сейчас держим карточку у себя. Ребенку 4,3 года.