Я коренная москвичка, родилась и живу в Москве. Мне приятно видеть, как она хорошеет, развивается и делается лучше с каждым днем. С большой радостью и гордостью я наблюдаю за всеми положительными изменениями, которые происходят в Москве.
Но есть некоторые моменты, которые огорчают меня и даже категорически не нравятся. На Болотной набережной в зоне видимости Кремля установили скульптуру швейцарско-американского художника Урса Фишера "Большая глина №4"/Big Clay №4, которую люди называют ( я приношу извинение за столь неблагозвучное название) "памятник какашке". Даже мультяшный персонаж телеканала "Москва 24" кот Бублик высмеял этот с позволения сказать, "арт-объект", едко прокомментировав его появление в центре Москвы и внешний вид.Честно говоря, я тоже была поражена и возмущена этим "шедевром". Искусством здесь не пахнет. Внешний вид и посыл отвратные. Очень хотелось бы посмотреть на господ-чиновников из департамента культурного наследия г. Москвы и спросить, чем они руководствовались, когда разрешили установить иностранному художнику (от слово "худо") сие творение в нашем городе ? Что, разве этот экспонат является памятником искусства, имеет историческую и эстетическую ценности ? Как он может украсить наш город, какую функцию несет ? В свое время ругали памятник Церетели Петру Первому. А здесь - "памятник какашке "
Лично у меня, да и у многих жителей и гостей Москвы он вызывает не только недоумение, но и неприятие, возмущение и негодование. Как могли разрешить установить такое ?
У сотрудников департамента культурного наследия что, проблемы со зрением, и еще наблюдаются полное отсутствие вкуса и понятия эстетики ? Эта отвратительная и безобразная скульптура только позорит Москву ! Над ней смеются и ее высмеивают ! За установку этого "творения" надо спросить по полной с тех, кто это разрешил !
А еще я бы на портале "Активный гражданин" провела голосование по сносу этого недостойного "культурного объекта". Интересно, какие были бы результаты ?
В московском арт-пространстве обнаружена впечатляющая скульптура. Ее масштабность несет в себе архаическую силу, а грубая фактура воспевает первозданность материала. В эпоху цифровой эфемерности эта монументальная простота – смелый диалог с вечными художественными традициями. Свет скользит по ее поверхности, обнажая нюансы, приглашая к созерцанию. Эта скульптура – не просто объект, но одухотворенная форма, напоминающая о непреходящей связи искусства и земли. Значимое явление, утверждающее величие простоты и мастерства.
Инсталляция Урса Фишера — это мощное скульптурное высказывание, исследующее границы формы, материи и художественного жеста. «Big Clay №4»фиксирует момент тактильного взаимодействия с материалом, превращая мимолётное движение в монументальную структуру. Работа апеллирует к архаичным практикам пластической лепки, воссоздавая ощущение первозданного акта творения, но при этом переосмысляет его в контексте индустриальной эстетики.
Монументальность и экспрессивная фактура объекта вступают в диалог с урбанистическим окружением, провоцируя столкновение естественного и искусственного. Фишер мастерски балансирует между органической спонтанностью и технологической интерпретацией: его «глина» застывает в алюминии, фиксируя текучесть материала в жёсткой индустриальной среде. Этот принцип материализации эфемерного создаёт мощный смысловой контраст, подчеркивая динамику формы в статичном контексте.
При всей своей масштабности скульптура демонстрирует удивительную адаптивность к городскому ландшафту. Её тектоническая структура отзывается на архитектонику пространства, формируя точку напряжённого визуального взаимодействия. Масштабный объём создает выразительный контрапункт строгим геометрическим линиям реконструированного ГЭС-2, а шероховатая, хаотично пластическая поверхность вступает в резонанс с исторической фабричной эстетикой места.
Контекстуально «Big Clay №4» идеально интегрирована в пространство ГЭС-2, выступая метафорой трансформации и акта созидания. Бывшая электростанция, переосмысленная как культурный хаб, сама по себе является объектом реконструкции и ревитализации, что делает её естественной средой для работы Фишера. Здесь его объект приобретает дополнительный концептуальный слой — он становится не только символом художественного процесса, но и рефлексией над перманентной динамикой городской среды, изменчивостью форм и смыслов. Это не просто арт-объект, а мощный акцент в пространственной композиции, точка смыслового притяжения и взаимодействия искусства, архитектуры и истории.